Как это было

Это первый лётный образец — Т–50–1.
До него был ещё Т–50–0 (только корпус, обклеенный тензодатчиками и датчиками вибраций, предназначенный для статических испытаний), который увезли в Москву ещё летом, или даже весной.
Там, в Москве, его должны были всячески нагружать механически и, в конце концов, порвать или поломать.

Параллельно с "нулёвкой" изготавливали Т–50–КНС и Т–50–1.
Т–50–КНС — это так называемый "Комплексный Натурный Стенд" (некоторые говорят "Наземный").
Он, в конечном итоге, должен был быть снабжён полным составом оборудования.
На нём должно было бы отрабатываться взаимодействие всех систем и на нём же завод отрабатывал технологию.
На него устанавливались "запоротые" детали, которые нельзя было допустить к установке на лётный образец. Этим было сэкономлено немало денег — ибо брак не выкидывали, а разрешали поюзать на стенде.

В общем, первым был готов КНС. поначалу его выкатывали из ангара только по ночам, закутанного в брезент (например, когда надо было перекатить его в цех для покраски). Двигатели гоняли тоже ночью, чтобы враги не заметили. Правда, при свете прожекторов, но это мелочи.

То что в конечном итоге взлетело — это Т–50–1 — первый лётный образец. На нём стоит оборудование по минимуму, только то, что нужно для полёта + СБИ (система бортовых измерений, которая меряет вибрации, изгибы, температуру, и т.п., очень много датчиков).
На нём столько проводов и датчиков, что проводам штатного оборудования просто не хватает места. Это — одна из причин, по которой на первый лётный образец не устанавливается всё штатное оборудование. Но чтобы масса самолёта была точь–в–точь, как с полным составом оборудования, на место недостающих блоков установлены грузы с соответствующей массой.

Сначала он покатался по полосе на небольшой скорости. Потом выполнил скоростную рулёжку. После этого он ездил на большой скорости, проезжая передним колесом по небольшой доске.

23 января до обеда он прокатился по полосе, оторвав от земли переднюю стойку шасси (6 секунд проехал на двух основных опорах шасси). После обеда повторил этот трюк, и уже в понедельник на заседании методического совета было принято решение, что самолёт готов к полёту.

Полёт назначили на 28 января, но из–за обнаруженной неисправности в системе управления полёт был отложен на один день. За ночь неисправность устранили, и на 11:15 29 января назначили первый полёт.

Сбоку от полосы завис вертолёт с кинооператором, поднялся в воздух Су–27УБ, тоже с кинооператором, сделал "коробочку", и, когда стал проходить вдоль полосы, первый лётный стал набирать скорость, оторвался от полосы, и стал набирать высоту. Причём, в небо он ушёл почти свечкой. На фоне Су–27УБ он выглядел очень неприметным. Буквально — как тёмная чёрточка с расстояния в три — четыре километра.

После взлёта машины развернулись через левое плечо и ушли на север — бОльшая часть испытательного полёта прошла над тайгой.
Вернувшись через полчаса, машины прошли на небольшой скорости на высоте около 30 метров над полосой, сделали коробочку и Т–50–1 приземлился. Су–27УБ снимал посадку, а затем приземлился и он.

За время полёта отказов в работе оборудования не было.

Ещё назначено 7 полётов в Комсомольске, и потом его увезут вместе с КНСом в Жуковский.

http://aviaforum.ru/showthread.php?t=25758&page=5