Найдено на просторах Вконтакта:
Игра глазами ветерана Люфтваффе, тестирование и отзыв о игре
"Друг нашего семейства летал за Люфтваффе в войну. У него есть очень много различных историй о службе, и я подумал что было бы поучительно посмотреть как ему пойдет Ил2.
Довольно много времени ушло на то, чтобы он привык к управлению, так как человек не привык использовать компьютер. Так же, он не может долго летать - глаза устают. Помимо перечисленного, ему не особо интересны флайтсимы и я так подозреваю, что он летал сугубо чтобы сделать мне приятное.
Ему очень хотелось попробовать полетать на Ме-262 "потому что он хотел узнать каково оно". Он получил отказ, когда подавал рапорт на переучивание на реактивные самолеты, и я так думаю, ему все еще интересно. Чего хотелось мне - так это чтобы он полетал на 109Е и 190А, так как именно на этих машинах он летал во время войны. Я сидел рядышком и делал заметки, помогал ему с клавиатурой. Ему очень понравилась графика в игре, так как его впечатления о компьютерах основывались на "понге" (для танкистов - древняя байда, к телеку подключалась, типа тенниса - два прямоугольника - ракетки, и один квадратик - шарик. Кто кому забьет).
После ряда пробных полетов на финском Брюстере, чтобы он привык к управлению, он начал с Эмиля. Пришлось немного привыкать к модели полета. По его словам, настояший 109 был "жеще". Самолет стремился летать по прямой и приходилось прикладывать усилия чтобы ввести его в вираж; отпусти управление - и он снова быстро выравнивался и летел по прямой. Радиус и скорость в вираже по его памяти были правильными, но чтобы так виражить постоянно требовалось телосложение титана. Мой джойстик и так достаточно жесткий, так что, пожалуй, в реальной жизни должно было бы быть действительно сложно. Он особо не виражил на большой скорости, в основном исполнял очень плавные развороты. Скороподъемность и ускорение были несколько оптимистичны, с его точки зрения. Такая скороподъемность была возможна, но только в том случае, если ты мог "чувствовать крыло", а не просто задирал нос вверх. В бою, он много времени тратил на выход на позицию, предпочитая таковые, где у него было как минимум две секунды для непрекращающегося огня. После чего, он отваливал, даже если атака не принесла никаких повреждений. Стрелял он достаточно метко, даже из сложных положений с упреждением. Однако, как только замечал что может быть атакован противником, тут же переходил в глухую оборону. Особенно после того, как научился недоверять АИ ведомым. Даже начиная атаку, он оглядывал все возможные уголочки фонаря кабины, всегда на самом широком угле обзора. Садился он очень аккуратно, заход делал очень длинным и садился ровно (о направлении речь - Д.Р.), с выдерживанием и медленно. Может быть потому, что в 40м он провел несколько месяцев в госпитале, после того как разбил свой Эмиль на посадке.
На 190А4 его первым замечанием было "А почему бронестекла не дали?" и второе было о слишком низко установленном Реви. Обзор вперед был совсем неправильным, по его словам. Это было обосновано положением самолета в полете, которое в реале было более "носом вниз, хвостом вверх". Когда он заводил двигатель, он задвинул джойстик "до пупа", и был очень удивлен что хвост все равно стало заносить. Я зафиксировал хвостовое колесо, но он утверждал что абсолютно нормально должно было быть с ручкой до пупа (уже писали, у фоки фиксация хвостового колеса была "автоматом" при "ручке до пупа" - Д.Р.)
Первый раз когда он взлетел, он тут же сел, потому как подумал что двигатель плохо работает. Я ему объяснил что отказы двигателя не моделлируются, но ему сложно понять ограничения симулятора, и он ожидает чтобы все было смоделлировано.
Не ожидал, но ему не кажется потеря Е в виражах слишком сильной. Еще неожиданнее то, что ему кажется что сопротивление слишком слабое (сказано перелетая полосу на скорости 600 км/ч). Он так же заметил, что двигатель работает правильно на большой скорости, но выдает слишком мало тяги на скоростях ниже 350--400 км/ч. Один из его боевых маневров - очень резкий на грани срыва вираж на большой скорости, сопровождающийся большой потерей этой самой скорости, и последующее ускорение - чего не произошло. Дед расстроился.
Ему понравилась маневренность А4. На ФВ маневрировать было хорошо, потому как намного меньшие приходилось прикладывать усилия, по сравнению с 109Е. Он намного чаще прибегал к резким маневрам на ФВ. Легко было "оттянуть" вектор направления самолета от вектора направления полета. Правда, ему показалось что руль поворота несколько резковат. В реале он был менее полезным. Тем не менее, большинство маневров были достаточно "постипенными". После резких маневров он частенько постреливал из крыльевых пушек. Говорит это для того, чтобы не клинили.
В 190м, когда против него выступали "бродячие" (имхо те, кто сами чего-то ищут - Д.Р.) истребители, он отказывался за них браться. Он искал другую цель. В этом он очень отличается от моего подхода "вали все че видишь". Когда его атаковали, он проявлял твердость, однажды поразив меня акробатическим маневром: спит зашел сзади сверху ему на 6 часов, на что он прибрал газ, исполнил правую кадушку с резким взятием ручки на себя, в результате стреляя из почти-свалившегося положения носом вниз спиту в кокпит. Когда я пробую, я разбиваюсь.
Ему никогда не нравилось летать против Спитов. Говорит, что от них у него до сих пор кошмары. Однажды, преследуемый осторожным АИ Спитом, он вдруг начал стрелять из крыльевых пушек в пустое небо. Когда я спросил зачем, он сказал что у тебя не должно быть бомбы внутри крыла, когда за тобой Спит. Он избавлялся от боекомплекта.
Он очень живо помнит как в его самолет попали из Хиспано. Говорит, что тихий "бзыньк" это ничто, по сравнению с встряской, вибрацией и оглушающим звуком попадания куда угодно в самолет 2см. Ружейный каллибр так же производил шум, но в основном если попадание приходилось в нечто большое, как то броня, мотор или тяжелые элементы набора (фюзеляжа скорее всего - Д.Р.). Обстреляв Лайтнинг и отстегнув ему крыло и балку одним залпом, он был очень удивлен. Говорит что было большой редкостью такое отстегивание больших структурных частей, но обшивка должна отлетать очень сильно, и пожары должны случаться чаще. Когда такое произошло еще несколько раз (разрушение крыла, имеется в виду) он сказал что такого стоит ожидать после продолжительного пожара в крыле, если у тебя там взрывоопасный боекомплект, или если в тебя много попадали 3см, но не иначе. Первый раз когда сажал 190, он посадил его гораздо жеще чем 109. После касания, он взял ручку до пупа, от чего хвостовое колесо подпрыгнуло и самолет скапотировал. Это вызвало у него недоумение, говорит что это абсолютно нереалистично.
На тему приближения к бомбардировщикам: во время войны, он полагался на наводку с земли для построения захода. В проходе лоб в лоб, пытались нарушить строй. Большим построениям очень сложно перестраиваться, после нарушения строя. После прохода, второй проход делали с боку или сзади. Если у кого-нибудь была хорошая цель (например бомбардировщик, оторвавшийся от строя, у которого не было соседей, способных обстрелять атакующего), истребитель «пристраивался на шести часах и выбивал двигатели». Он так же говорит, что настоящие бомбардировщики стреляли из пулеметов с момента обнаружения истребителей, фактически куда попало. Им было сложно вести тебя, и поэтому они просто ставили завесу огня. При заходе на строй из 4х В-17 с превышения с 7 часов, он показывал как пилот был хорошо защищен, если прикрывался от бомбардировщиков капотом; пули в таком случае попадали или в мотор (а это всего лишь полудюймовки) или в броне стекло, так что пилот был в относительной безопасности. Тут его и постиг ПК с дистанции в 700 метров с первой очереди.
Чего ему действительно не хватало, так это контакта с землей. Наземный контроль постоянно давал информацию о позиции, векторе на врага. Без этого, он чувствовал себя потерянным.
АИ немного расстроил. Они не только исполняли суицидальные вещи, но (были и курьезы следующего характера) он преследовал Р-38, со словами «с таким маневрированием, он устанет до чертиков скоро и тогда я его собью». Довольно много сил было потрачено на то, чтобы убедить человека в том, что АИ не устанет.
При полетах на А8, почти все происходило так же. Ему понравилась 30мм, которая у нас имеется. Говорит что она надежнее, чем настоящая. Повреждения, наносимые ею, не совсем соответствуют тому, что он помнит. Попадание в фюзеляж бомбардировщика утихомиривала стрелков, а по двигателям она была менее эффективна, чем 20мм. Она, однако, уничтожала винты и отрывала большие куски обшивки. Снятие обшивки с крыла посылало бомбардировщик в спираль. С А8, он хотел заранее знать месторасположение легкой зенитной артиллерии, и когда за ним гнались, он пикировал к ней. Точность ЗА в игре эквивалентна точности ЗА, управляемой Гитлерюгендом, если я правильно его понял. Хорошие зенитчики стреляли короткими, хорошо просчитанными очередями, с гораздо большей точностью, чем то, что у нас есть. Его совет по поводу ЗА – держать скорость повыше, и не мозолить им глаза. Главное прийти и уйти до того, как зенитчики приготовились и развернули стволы. После этого, огонь был смертелен.
Случайные замечания: у Лайтнингов вираж в игре шире, чем он помнит, и В-17 слишком легко сбиваются пушечным огнем."
---------
- Некоторая информация, опубликованная Rampenplan касательно пенсионера под вопросом:
"Друг семьи (Немец) был пилотом Bf109 во Франции. Там у него небыло сбитых (Клянетс что никогда не видел более умелых пилотов, чем те французы, с которыми он там сражался), пока не подломил шасси на посадке, скапотировал и провел год в госпитале, вылечивая многочисленные переломы. После того, как снова был признан годным к мобилизации, его направили в Гешвадер, летающий на FW190. Он изо всех сил боролся за то, чтобы его перевели в старый полк, но эту его просьбу проигнорировали. Он не доверял ФВ до того, как слетал на первый боевой вылет. После этого, он полюбил этот самолет. Летал на Западном фронте. В основном, сражался против бомбардировщиков, но позже от него в основном требовалось развлекать истребителей прикрытия. У него 41 «сбитый с обломками», т.е. сбитые, подтвержденные обломками, найденными на земле, но он клянется что сбил раза в три больше. Два раза прыгал с парашютом, садился на проселочных дорогах как минимум пять раз, и намного больше раз возвращался домой на самолете, подлежащем списанию. Он сказал что «ФВ принесет тебя домой, даже если сам будет совсем мертв».
Его взяли в плен в конце войны, но дед умудрился избежать долгого скучного плена, избирательно пользуясь правдой. Он заявил, что обучался полетам на Ме262, хотя сам едва участвовал в их эскорте на взлете и посадке. Его отвезли на аэродром в Британии, где он впервые увидел поле, укомплектованное всем, что Люфтваффе приписывало для истребительной базы. Включая автомобили для персонала БМВ, запасы кофе, ящички с медикаментами, кухонные принадлежности, высококачественный бензин, хорошие постели…
Он очень общителен, любит вдаваться в подробности (сложно сделать так, чтобы он прекратил о них говорить, вобщем-то!), и сформировал мое мнение о том как бои наверное выглядели. Я показал ему Ил2:ЗС. Его очень впечатлила графика, а вот модель полета FW190 понравилась не так сильно.
Он невысокий, приятный опрятно одетый джентльмен. С его точки зрения война была большим приключением, и ему совсем не нравятся мысли о том, что люди погибали. "
Комментариев нет:
Отправить комментарий